В народном искусстве есть явления, которые, с исторической точки зрения, осознаются как художественная традиция, но в современной практике художественная ценность их представляется спорной. К таким явлениям относятся сюжетные изображения в орнаментальных по своему декоративному строю и технологии искусствах – коврах, вышивке. Исторически эти явления возникали в особой культурной ситуации, в конкретном художественном контексте. Они привлекают особой стилистикой, специфическими декоративными решениями.
Сюжетно-тематические ковры – явление уникальное в ковровом искусстве. Появление этого вида ковров прослеживается в далеком прошлом. Большинство сюжетно-тематических ковров исторически производились в южной части Азербайджана, в городе Тебризе.
В сюжетных коврах наблюдается близкие параллели с миниатюрной живописью. Расцвет сюжетной тематики в коврах приходится на XVI века, когда в Тебризе были сосредоточены крупнейшие миниатюристы. Это дает основание говорить о влиянии миниатюрной живописи на развитие сюжетной тематики ковра.
Памятники этого периода сохранилось немного, но все они представляют несомненный интерес для изучения. Прекрасные образцы сюжетно-тематических ковров Азербайджана хранятся в зарубежных коллекциях: в Лондонском музее Виктории и Альберта находится ковер, датированный 1522 годом, в нью-йоркском Метрополитен-музее, в Миланском музее Польди Пеццоли с датой – 1542 год и т.д.
Сюжетные ковры, созданные в Тебризе, помимо высокого художественного исполнения отличались прекрасными техническими качествами – высокой плотностью и низким ворсом. Пряжа применялась наилучшая, окраска шерсти производилась натуральными красителями растительного, животного или минерального происхождения, нередко использовались золотые и серебряные нити. Существует мнение, что в ковровом искусстве нет места изобразительным композициям, так как технология и фактура ковра диктуют сои особые способы выявления содержания. Безусловно, орнаменты старых ковров и их последующие интерпретации представляют собой в некотором роде пиктографическое письмо. Они, конечно, и осознаются как подлинное ковровая традиция.
Тем не менее известно немало ковров с сюжетными композициями, с художественной точки зрения, не вызывающих сомнений. Примером тому служит действующая в Баку, в Государственном музее азербайджанского ковра и народно-прикладного искусства выставка сюжетно-тематических ковров.
При разнообразии технического выполнения и художественного решения ковры эти отличаются стилевым единством и представляют собой оригинальный элемент господствующего в XVI веке особого стиля в оформлении жилища, получившего распространение и в северном и южном Азербайджане.
Сюжетные ковры служили главным образом для убранства жилых помещений. В оформлении интерьера они выполняли роль стенных росписей и помещались чаще всего в специально предусмотренных в стенах неглубоких нишах. Если в коврах для пола использовался рисунок с малой загруженностью центрального поля, то в настенных коврах напротив, ему уделяется особое внимание. Несмотря на многообразие сюжетно-тематических ковров по ряду признаков их делят на несколько типов: «Овчулуг» – охотничьи, наиболее древние по происхождению мотива, «Дорт фесил» («Четыре времени года»), возникновение которых можно отнести к появлению земледельческих и астральных культов, и наиболее поздние ковры, темы которых навеяны лирикой великих восточных поэтов – Низами, Саади, Хафиза, Навои, Джами, Амир Хосрова Пехлеви и других. Охотничьи мотивы широко распространены во всех видах азербайджанского народного искусства: коврах, металлической утвари, вышивках и тканях, керамике и т.д. Ковры этого типа известны под названием «Шекари», или «Шекаргях!», что значит «Охота». Этот изобразительный мотив имеет древние корни: сохранились рисунки, высеченные на камне и изображающие сцены охоты на птиц, оленей и т.д. (насколько рисунки Кобыстана эпохи энеолита). В древности у тюркоязычных племен охота была магическим обрядом, превратившись со временем в развлекательную церемонию.
В первом и втором сказах древнеазербайджанского письменного литературного памятника «Китаб Деде Коркут» даются подробные сведения о значении охоты. В средние века охотой на диких зверей занимались военные; обучение искусству в войсках поощрялись, так как приучала воинов к труду и меткой стрельбе из лука.
Из достоверных источников известно, что церемония охоты сохранялась при Сельджукидах, Тимуридах и даже в направление Сасанидов. Но уже с XV века церемония охоты утрачивает магическое значение, принимая развлекательную форму. Во время охоты пользовались музыкальными инструментами – зурной, трубой, горном. Эта традиция тюркских народов была свойственна и огнепоклонникам. У Низами Гянджеви, великого азербайджанского поэта XII века, в поэме «Семь красавиц» Бахрам Гур выезжал на охоту вместе с Фитне, хорошо владевшей игрой на чанге (лире): «Она играла на лире (чанге), а он играл стрелой (охотился)». Считалось. Что прекрасные звуки музыки завораживают зверя. Люди же, проявляющие виртуозность в охоте, особую выносливость и ловкость, считались мужественными, в народе их называли героями. Композиционное оформление ковров «Овчулуг» – синтез орнаментальных и изобразительных мотивов. Основу композиции составляют фигурки людей и животных на фоне растительного орнамента. Люди и животные изображены либо в движении, либо в состоянии покоя. В центре композиции – всадник, на левой руке которого сидит птица (сокол, беркут) с прикрепленным к ноге колокольчиком. По углам среднего поля помещены изображения петухов – предвестников добра и утра. Вокруг фигуры всадника условно выполнен пейзаж. В коврах «Овчулуг» фигуры людей и животных изображены стилизованно, сплошными и пунктирными линиями.
Композиционное решение ковров типа «Дорт фесил» («Четыре времени года») также традиционно: постоянна тема, связанная с астральными культами, но сообразно взгляду и восприятию художника варьировалась композиция. В центральном поле ковра, поделенном на четыре части, помещены сюжетные сцены различных сельскохозяйственных работ. Почти обязательным считается изображение в таком ковре исторических архитектурных памятников, портретов знаменитых мыслителей и поэтов. Часто встречаются сцены религиозного характера – «Адам и Ева в раю», «Жертвоприношение», сюжеты лирического содержания («Фархад и Ширин», «Лейли и Меджнун»), сцены на темы рубаи Омара Хайяма. Бордюры ковров этой композиции обычно украшены линиями «михи», что свидетельствует о древнем происхождении ковра «Дорт фесил». По преданию, в V–VI веках неизвестными мастерами были сотканы для дворца тогдашней столицы Сасанидов четыре больших изысканных хали, носивших названия четырех времен года: весны, лета, осени, зимы. И лучший из них – ковер «Бахар Хосров» («Весна Хосрова»). Известный историк Х века Абу Джафар Табари, отмечавший высокое художественное исполнение этого ковра, писал, что в убранстве его применялись драгоценные камни. Композиция ковра «Дорт фесил» связана с числом четыре, которое, по поверью огнепоклонников, имело религиозно-мистический или символический характер: «дортбуйнуз» (четыре рога), «дортунсур» (четыре жизненно важные стихии – воздух, вода, огонь, земля), «дорт фесил» (четыре времени года) и небесное пространство, которое будто бы делится на четыре части.
Создание изобразительных композиций в ковре ставит особые задачи и перед художником, и перед ткачам. Качество пряжи, плотность вязанья, толщина утка и основы – все влияет на качество изображения. И художники-минитюаристы умели творчески подходить к материалу ковровой ткани, зная ее физические качества.
В XIX веке в северном Азербайджане, в Карабахе, появляются ковры с самостоятельными сюжетными сценами: «Атлы-итли» («Лощади с собакми»), «Итли-пишикли» («Три падишаха»), «Марал-Джейран» («Олень с ланью») и др. Среднее поле этого вида ковров традиционно делится горизонтально на две части. И если в верхней части изображается лошадь с попоной, сбруей и уздечкой, то в нижней – обязательно собака. Причем изображения этих животных трижды повторяются по горизонтали. Фронтальное размещение рисунка на плоскости, активное выявление цветового и линейного строя превращают сюжетную сцену в яркий многоцветный узор.
Пожалуй, наиболее явственно специфика художественного строя сюжетных ковров проявляется в орнаментально-сюжетных коврах «Ваг-вагы», в которых растительный мотив незаметно переходит в изобразительный.
Ковры на темы «дервишей» также неоднократно исполнялись в прошлом. Дервиш воспринимался верующими как посланник бога на земле. В своем ниспадающем до пола белом одеянии – аба, нищий, босой, с неизменным и нехитрым скарбом – кешкюлем – ритуальной чашей для сбора монет да маленькой сумочкой для скудной провизии – чанта, ходили дервиши по дорогам, устраивая импровизированные представления, настоящий театр одного актера.
Герои и сюжеты народного эпоса и фольклора также используются в композициях ковров.
Ковры с изображением Рустама и сахраба или «Мелик-Мамед спасает птенцов пиццы Симург» повторяются довольно часто, Нередко эти коры построены по принципу «Агаджлы» – «Древа жизни». Композиция ковра оставалась классической, менялась лишь его интерпретация. В XIX веке все чаще появляются ковры, в узорах которых встречаются композиции с изображениями предметов утвари – самоваров, чайников, сосудов и т.д. Ковров такого типа имеется немного, и все они, по существу, уникальные произведения, не имеющие повторов.
Большой вклад в развитие сюжетного ковроделия в наши дни носят азербайджанские художники Лятиф Керимов, Кямиль Алиев, К. Кязим-заде, С. Салам-заде, И. Ахундов, Дж. Муджири и другие.
